Литературная гостиная «И в камне ветви прорастут…» (По творчеству поэта А. Кравченко)

Литературная гостиная

«И в камне ветви прорастут…»

(По творчеству поэта А. Кравченко)

Парфёнова А.Н.,

Муниципальное общеобразовательное учреждение «Средняя школа №72

города Макеевки»

учитель русского языка и литературы

Данная разработка внеклассного мероприятия – литературной гостиной «И в камне ветви прорастут…» - посвящена творчеству донецкого поэта Анатолия Кравченко. В разработке литературной гостиной раскрывается характерная особенность творчества нашего соотечественника: органическое слияние поэтической мысли с днем вчерашним, лирическая исповедальность и публицистическая направленность. Разработка адресована учителям русского языка и литературы, учащимся старших классов общеобразовательных школ, желающим познакомиться с поэзией Анатолия Кравченко.

Цель: познакомить с творчеством поэта-земляка Анатолия Кравченко, раскрыть особенности его поэзии; развивать навыки выразительного чтения и эстетическое восприятие художественного текста; воспитывать любовь к родному краю, Донбассу, чувство гордости за талантливых соотечественников.

Действующие лица: Поэт, ведущий, чтецы

(На фоне мелодии появляется слайд№1 со словами «В который раз я повторяю слова любви к родному краю…» (Е.Легостаев). Его сменяет слайд №2 с названием литературной гостиной, затем слайд №3 с фото А.Кравченко)

Поэт: (слайды№4,5: виды Донецка, под музыкальное сопровождение)

- Вновь пройти, даже мысленно по дороге, которая тобой уже пройдена, не совсем просто, ибо, как сказал ещё Овидий, «дело прошлое, но последствия на лицо»…

Да, за спиной – более полувека, срок, скажем прямо, немалый…

Окружающая нас жизнь наполнена поэзией, и задача поэта заключается в том, чтобы эту поэзию жизни увидеть, и достоверно поведать о ней со страниц книг.

Чтец: «Донецкая рябина»

Стоит рябина в шахтном сквере,

Среди заснеженных аллей.

И мне так хочется поверить,

Что уголёк пылает в ней.

А ты проходишь и не знаешь,

Как тот огонь любезен мне…

Гроздь ненароком задеваешь,

Но не горишь в её огне.

А мне так хочется поверить,

Что в ней пылает уголёк.

И не тебя ли в снежном сквере

Рябины греет огонёк?

Тропа окажется недлинной

С тобою встретимся мы вновь…

Гори, донецкая рябина,

Свети, свети, моя любовь!

Чтец:

Поэзия – как взрыв. Удар!

И скалы рушатся мгновенно.

Но голос взрыва постепенно

Несёт над миром грозный вал.

В помине нет уже тех скал,

А шнур истлел за третьей вехой.

А эхо бродит, бродит эхо,

Как будто взрыв сейчас звучал

Ведущий:

- Мечтали ли вы стать известным?

Поэт:

- Кто же в юности об этом не мечтал? Мечтал и я. Порой даже представлялось: вот приехал я в родной город, модно одет и знаменит; иду знакомыми улицами и все оглядываются на меня… Но этого не произошло. Когда после долгого отсутствия я навестил свой город, то самым популярным и знаменитым на устах моих земляков было имя летчика Берегового, а по радио чуть ли ни каждый день звучали песни на стихи другого поэта, тоже енакиевца… И выходило, как выразился один мой собрат по перу, что я опоздал.

И всё же бывая в родном городе, встречаясь со старыми и новыми друзьями, я всякий раз со щемящей радостью в сердце думаю: какое счастье, что всё это есть!

Чтец: «Булавинка» (Слайды№6,7: виды Енакиево)

Мой городок над речкой Булавинкой…

Нет у неё гранитов и мостов.

Средь городских громад блестит слезинкой,

На пустырях мелькает меж кустов.

Былинный путь её разбит и сужен,

И взмах весла рыбачьего забыт,

Здесь вместо чайки редкий ворон кружит,

На белый парус – серый дым летит…

А ведь когда-то на себе носила

Челны казачьи, шла весной в разгул.

И мама речку вброд переходила

За полчаса, я – вмиг перешагнул.

Средь городских громад блестя слезинкой,

На пустырях петляя меж кустов,

Забытая струится Булавинка -

Река и смельчаков, и мастеров.

Ведущий:

- Родился Анатолий Кравченко в 1937 году в донецком рабочем городке – Енакиево.

Тот далёкий 37-ой памятен всем. Но над страной, над городом – мирное небо. Дымят спокойно турбины Енакиевского металлургического завода, деловито громыхают угольные эстакады ближайших шахт. В пронизанных солнцем окнах раскачиваются занавески, цветёт акация, хлопают крыльями соседские голуби. (Слайды: виды Енакиева)

Чтец: «Детство»

На пустырях глубоких, за рудником

средь лебеды и пыльного пырея,

гонял своё я детство босиком,

ни ног своих, ни детства не жалея.

Там, на границе шахты и степи,

Где тупики, развалины и свалки,

тряпичный мяч что силы я лупил

И мастерил с друзьями зажигалки.

А сам всё время думал об одном:

Что я куплю? Куплю немного хлеба.

И, может быть, билет возьму в кино –

Там я ещё ни разу в жизни не был.

А, может, маме я платок куплю –

Такой красивый, с яркими цветами.

Я на траве лежу, я словно сплю,

И только тихо шевелю губами.

Чтец: «Земное солнце»

Мне в детстве верилось, что солнце

Взаправду над землёй живет:

Что из неё оно встаёт

И в ней же на ночь остаётся.

А может быть, тому виной

В посёлке были разговоры

О том, что каждый день шахтёры

За солнцем тем идут в забой.

И достают его для нас

Из глубины по гулкой клети,

Чтоб стало всем теплей на свете

Я верю в это и сейчас.

Чтец: «Третья смена»

Отдыхает земля от сует и речей,

День за тысячу дней отработав,

У штурвалов, колыбелей печей,

На глубинах, высотах, широтах.

Но кончается день – продолжается труд:

И на смену уставшим другие идут, -

Это творчества суть – неизменна,

Отдыхает земля, спят громады столиц –

Колизеев утихшей арены.

Третья смена – у пультов, мартенов, границ,

Колыбелей, планет и бессонных страниц.

У грядущего дня – третья смена.

Поэт:

- Далёкие предвоенные годы…Какими светлыми и праздничными они потом вспоминались не раз… Грянула война. Ушёл отец на фронт. Начались наши скитания по сёлам, хуторам донецкой степи. После освобождения Донбасса вернулись домой. Мир простирался прахом у наших исхудавших и разбитых ног. Судьбу, точно мечом, рассекли надвое: теперь в ней было то, что называется довоенным, и то, что стало послевоенным. Послевоенные развалины, инвалиды с гармонями, очереди за хлебом. А над всем этим – флаги и лозунги: «Восстановим…» «Возродим…» «Отстроим…». Жизнь побеждала, откачивались затопленные шахты, разжигались заводские печи, прокладывались дороги. (На экране документальные послевоенные кадры)

Чтец: «Приходят сны из детства моего»

И надо же такому вот присниться!

В короткой рубашонке из ситца,

В брючках из мешочного холста,

С заплечной сумкой, в маминых галошах,

иду я под неласковой порошей,

И позади уж не одна верста,

В какой-то город, дальний, безымянный,

Где я совсем нежданный, нежеланный,

Нахлебник, лишний, неучтённый рот, -

Там, в лихолетье, с тощею оравой

Живет мой родич, прежде практик бравый.

(Да и живёт ли!.. Может, и живёт)

И я – иду. Пути назад мне нету,

и без того я странствовал по свету,

от недосыпа – мрак в моих глазах;

так, видно лунатики ночуют,

когда где бог дал – под луной – ночуют,

прах – на ногах, а сами ноги – прах.

Питаюсь чем придётся,

что сорвётся с возка удачи,

если подвернётся, как рыбаку с добычею блесна…

И движется, скрипя, земля, по кругу;

и люди в ней те – к северу, те – к югу.

Лишь с запада к востоку прет война.

Но все уж перестали удивляться –

Куда же им, разбросанным, деваться:

И тут, и там война! Земля ж – одна!

И щепкой в том немыслимом потоке

меня, кружа, несёт, пока в итоге

Не вынесет или не съест волна.

И только одному я удивляюсь,

И вижу (крикнуть только не могу):

Вокруг меня – мальчишки и девчонки,

Снежок сечет их джинсы и дублёнки…

«Не зябко ль вам, как мне сейчас, в снегу?!...»

Чтец: «Отец, мать…»

Твоя, отец, могила на полмира –

От Волги и до Одера она…

Под каждым деревом смертей ориентиры

Оставила навеки та война.

Под каждым камнем, под волною,

Как под хлебным полем, чистым, большим,

Мне кажется, ты спишь - и не один я

припадал к тебе горячим лбом.

Иду всю жизнь дорогой той же самой,

Ищу тебя по всей земле большой…

Не дождалась, ушла до срока мама…

Теперь ты с ней, теперь она с тобой.

Чтец: ***

Я в город детства не вернусь уже

Хоть он, как прежде, значится на карте, -

Он уничтожен в дьявольском азарте

На розовом июньском рубеже.

Я в город детства не вернусь уже,

Хоть он восстал из пепла и пожарищ,

В нём не живет мой маленький товарищ

Из сто шестой на третьем этаже.

Нет 106. И нету этажа.

И дома нет. И улицы…Там площадь –

Листвой послевоенною полощет

И юноши проходят не спеша.

И «Миру – мир!» над нами высоко

Как память наша о когда-то живших

И здесь, по тропам детства проходящих…

Ты город, есть! Но как ты далеко!

Ведущий:

- Донбасс, как огромный корабль, на глазах избавлялся от смертельного крена, выходил на привычный всесоюзный простор. Нет, не пассажирами было пополнение Кравченко на этом корабле! И если по причине малолетства не подходили в матросы, то юнгами они были наверняка. С высоких надстроек и палуб этого корабля они видели своё будущее – оно поднимало их над руинами, нуждой, детдомовской миской. Беда и случай сделали Кравченко на время беспризорником, а затем детдомовцем. Тогда и начал слагать он свои первые стихи.

Чтец: «Начало биографии» (На экране кадры послевоенного времени)

… В те дни страна жила по карточкам…

И часто письма шли к Калинину,

Тогда не требовали качества

Стояли очереди длинные.

В купе, на высадку, с азартом –

Играли парни в подкидного,

И вспоминали про казармы,

И веселились без спиртного.

Потом вагон сопел устало

Под стук колёс и дальний гул,

потом – стоял на полустанке,

на том, днепровском берегу.

А утром снова суетился.

Сидели дети на узлах.

И шар земной, едва кружился

С нелёгкой ношей на плечах.

И я – неопытный и маленький,

Сойдя на киевский перрон,

В толпе качался, словно маятник,

С прилипшим к мичманке пером.

А время эшелоны мчало,

Вздымая дымные столбы…

Вот это, собственно, и стало

Началом всей моей судьбы.

Ведущий:

- Затем служба в армии, в небольшом южном городке, где к тому времени ещё сохранились остатки древней крепости и старинные казармы, служившие пехоте знаменитого Тенгинского полка, а спустя столетие – нашим красноармейцам, среди которых был и донбассовец Борис Горбатов.

Чтец: (На фоне вальсирующей пары. Девушка в белом платье.)

Мне 19. Патефон.

Наливку пью из облепихи.

Был гарнизонный в Ахалцихе!

О нем не знает гарнизон.

А знает только двое нас:

Я и прекрасная Нателла –

Она сегодня в платье белом,

И мы танцуем с нею вальс.

И звуки льются из окна

В листву тенистого платона

И не страшна ни тётя Нана,

Ни гарнизонный старшина.

Я – в увольненье! Я влюблён.

Мне завтра влепят два наряда…

А нынче – нынче до упаду

Танцую я под патефон.

Преображается весь мир!

И так легко сейчас поверить,

Что рядом с белым платьем Мэри

Кружит печоринский мундир.

Ведущий:

- После армии работал на Енакиевском заводе, в заводской многотиражке. Окончил литинститут им. Горького. Много лет Анатолий Кравченко отдал редакторской работе в издательстве и журнале. Ему довелось немало поездить по стране. Случалось бывать и за рубежом. Эти поездки подарили много встреч и друзей.

Первый сборник Анатолия Кравченко вышел в Донецке. Писал он, в основном, поздними вечерами, и, зачастую, за редакторским столом.

Анатолий Кравченко был принят в союз писателей СССР. Его книги выходили в Киеве, Москве. Большое место в его творчестве занимал Донецк, его люди, прошлое и настоящее этого края и вечный вопрос бытия: в чем смысл жизни?

Чтец: «Река былинная»

Кальмиус, былинная река,

Помнящая Игоря и Стеньку,

Как струилась ты раздольно степью

Через поколенья и века.

Струги и челны тобой гуляли,

За борт шли священные дары…

А какие песни тут певали!

А какие правили пиры.

Помнят берега твои и воды

Плач и стон, пожары и дымы…

Берегом бетонным бродим мы,

Дети своенравные природы.

Слушаем, как трубами течешь,

Как в тисках, былинная, струишься.

Значит, не напрасно ты живёшь

Если к морю, как и встарь, стремишься.

Ведущий:

- Во многих стихотворениях Кравченко проходит мотив любимого города, характерный донецкий пейзаж. Поэзии Кравченко свойственно открыто-доверительное отношение к природе.

Чтец: ***

Липы в Донецке цветут,

Это же надо – В Донецке!

Круглые буквы плывут

В строчках неровных, по-детски.

Липы в Донецке цветут.

В августе или в июле?

Годы бегут и бегут…

Мы уж за сорок шагнули.

Сладкий стоит аромат

В тихой, безлюдной аллее.

Мы ж оглянуться назад,

Друг мой, с тобой не успели.

Двое навстречу бегут,

Видишь, рукой нам взмахнули…

Липы в Донецке цветут,

Друг мой, в июле, в июле…

Ведущий: (Слайд№8 с фото Анатолия Кравченко)

- Лирическому герою Кравченко много пришлось пережить: испытание временем, бременем и родным человечеством, испытание памятью опаленного детства, испытание славы.

Он прошел хорошую «мужскую школу», не растеряв своих высоких человеческих качеств. Лирический герой Кравченко остро чувствует связь времён и поколений. Обращаясь к ровеснику, современнику, поэт желает ему:

(Слайд№9)Ты юн и смел, ты полон светлых дум! Но, получив в наследство землю эту, знай, что была она иной… Прими сегодняшней её, но помни ту.

Список использованных ресурсов:

Кравченко А.И. Любить и верить: Стихи. – Донецк: Донбасс, 1988

http://www.unost.org/downloads/library/1973_04_text.pdf

http://bard.ru.com/php/bards_photo.php?name=%CA%F0%E0%E2%F7%E5%ED%EA%EE_%C0%ED.